Кто там говорил, что адвокаты Савченко скандализируют процесс и устраивают шоу? Ах, да – все так говорят. Последним вот Плотницкий то же самое сказал. Ну так вот, все, что было до этого, это была светская беседа, а настоящий скандал будет только теперь.
Помните, как 6-7 октября мы допрашивали странного свидетеля в парике и темных очках? Подполковник ФСБ Алексей Иванович Почечуев, оперуполномоченный по Россошанскому району Воронежской области, 42 года, уроженец Тамбовской области. Он рассказывал удивительные вещи: что сильно устал и поэтому вез Надежду от Кантемировки до Воронежа 7 часов по ночным дорогам на своем джипе Фольксваген Туарег со средней скоростью 45 км/ч, потому что не мог быстрее. Что она поехала с ним к следователю добровольно и не задавала никаких вопросов, что они с ней уехали от ДПСников около полуночи 24 июня.
Тогда я спросил его, почему на объяснениях Бобро и Руденко, записанных им собственноручно, указано время 01:15-01:55 и 02:10-02:45? Он заявил, что не помнит этих документов.
В нормальной ситуации свидетелю просто показывают лист из дела, и он говорит, его подпись или нет. В этом случае Почечуев общался с нами по видеосвязи из Воронежа. Как показать ему текст? Камера дает только общий план, факс не работал. Что делать? Суд объявил перерыв до следующего утра.
На следующее утро я встречал Почечуева (тогда у меня еще не было сомнений, что это он) в Центральном суде Воронежа. Со мной был украинский консул Александр Гончаров. Я уже писал раньше, что это моя чистая импровизация и процессуальное хулиганство – ехать адвокату из того суда, где его подзащитный, в тот где находится свидетель. Так вообще-то не делают. И, возможно, в скором времени, в рамках борьбы за более лучшее соблюдение прав подсудимых, верховный суд такое запретит, чтобы не шастали, где не нужно и не совали нос. Но мы, конечно, будем совать.
Почечуева сопровождало трое мужчин в штатском, которые не заходили в зал – ждали его в коридоре (это одна из прелестей судебных видеоконференций – никогда не знаешь, кто сидит в зале и суфлирует свидетелю, а тем более за дверями. В Басманном суде, например, я случайно наткнулся на следователя Маньшина, который тихонько сидел в уголке во время допроса оператора Денисова. Следователю абсолютно нечего делать в суде, но судей это, почему-то не заинтересовало).
Увидев меня, Почечуев и его спутники заметно занервничали, стали куда-то звонить. Вскоре нас пригласили в зал. За ночь он вспомнил, что, оказывается, записал те объяснения, но очень быстро, за 3-5 минут каждое. «А что такого? Я быстро пишу». Ок, пишешь ты быстро, а ездишь медленно – это мы уже поняли. К тому моменту меня уже не столько интересовало, что скажет наш свидетель об этих бумажках, сколько он сам. Вблизи было видно то, что невозможно было заметить на экране – передо мной был грузный мужчина, на вид ему можно было дать лет 50. Я спросил свидетеля, сколько ему лет, но он отказался отвечать – «это личная информация».
По окончании допроса я попросил его расписаться на копиях тех самых объяснений, но прокуроры стали возражать. К этому моменту мои подозрения уже созрели окончательно. Как только закончился сеанс связи, я пошел в канцелярию воронежского суда и попросил показать мне бланк, на котором расписываются свидетели. Сфотографировал подпись. На мой профанский взгляд она была не слишком похожа на те, что в деле, но это часто бывает обманчиво. Мы заказали исследование почерка и пока отложили Почечуева в сторону. И вот, в этот понедельник пришел ответ от экспертов – подписи разные. Треск шаблонов. «Если у вас паранойя, это еще не значит, что КГБ за вами не следит».
Мне, если честно, до конца не верилось. Бывает, что свидетели врут, но врут-то под настоящими именами. Такого, чтобы человек выдавал себя в суде за другого, не только я, но и мои старшие коллеги не слышали и сами не сталкивались. Это превосходит даже весь тот трэш и угар, из которых дело Савченко состоит полностью.
Если человек в парике – не Почечуев, то кто же он? И зачем понадобилась такая рокировка? У меня есть предположение. Дело в том, что операцию прикрытия ввоза Савченко в Россию обеспечивало ФСБ. У СКР нет (или не было тогда) своей агентуры в ЛНР, и границу не они контролируют. За Савченко из Воронежа не палясь прислали микроавтобус, в нем сидели четверо мужчин в трикотажных масках. Водитель (да, тоже в маске), два охранника, старший, и был еще один. Этот еще один с ними не поехал, остался на перекрестке с полицейскими и Бобро с Руденко.
У человека в парике была характерная примета – толстая продольная складка на веках. Та же примета была у старшего группы конвоиров в микроавтобусе. Савченко хорошо его запомнила, они в пути разговаривали про футбол, и он даже велел водителю сделать крюк, чтобы показать ей воронежскую достопримечательность – макет парусника «Гото Предистинация».
В июле, давая показания следователю Маньшину, ДПСники Луценко и Тертышников не смущаясь говорили «…к нам подъехали сотрудники ФСБ России по Воронежско области… Сотрудники ФСБ России увезли Савченко с собой». На тот момент в этом, похоже, не видели ничего плохого. Но ближе к концу следствия кому-то стрельнуло, что это не бьется. За Савченко из Воронежа за 300 км высылают целую группу, и они оказываются в Кантемировке через полчаса после того, как ДПСники случайно остановили машину и передали информацию. Ее же там никто не ждал, правда? Она сама перешла границу? И при этом еще все упорно повторяют, что Надежда не была задержана, а поехала с Почечуевым исключительно добровольно. А если «…приехали сотрудники…» – то получается, нет.
И вот в марте 2015 года Луценко и Тертышников (по их словам по собственной инициативе) дали дополнительные показания – что приезжал Почечуев на джипе, и был он один. В суде мы не добились от них внятного ответа, почему летом они приняли одного человека за нескольких. Все «смехуечки» «а не двоилось ли у вас в глазах» к делу ведь не подошьешь. Зато к делу подшиты Почечуевские объяснения. От них нельзя было избавиться: по недосмотру того же Маньшина они попали в самое первое арестное производство Савченко и я сфотографировал их еще в июле 2014, поэтому когда кто-то из начальства решил, что в деле должен остаться один ФСБшник, оставили того, кто персонально засветился в документах. Другой вопрос – зачем под его видом нужно было посылать в суд другого человека? У меня нет разумного ответа. Все это слишком похоже на плохой советский детектив из жизни ЦРУ. Но заключение графолога подтверждает, что мне все это не почудилось.
Сегодня утром я подал заявление в УФСБ по Ростовской области. Тетенька на их рецепции сперва долго не хотела выходить, потом отказалась ставить отметку о получении, потом заявила, что они по правилам не принимают флэшки (на флэшке была аудиозапись заседания), поскольку в ФСБ «нет компьютеров, которые их принимают». Пришлось отказаться от услуг тетеньки и отправить им все с соседней почты. Когда я представил все это в суде, возникла неловкая пауза, и судья поинтересовался, а чего я собственно прошу? Да ничего не прошу, ваша честь. Просто ставлю вас в известность, что есть такой залет. Вы пока подумайте, как будете из этого выбираться.
Скандал-то и правда выходит ужасный. Врущих свидетелей мы видели достаточно, но так чтобы под чужим именем… Это перегиб даже для нашего процесса. И не сомневайтесь, защита не постесняется сделать из него дешевый пиар и грязное шоу. С мантиями аккуратней, не забрызгайте. Про голубые мундиры речь уже не идет.
Ілля Новіков, адвокат Надії Савченко, Facebook, 26 листопада 2015 року
