Напередодні третьої річниці трагічніх подій у Криму та на Донбасі двічі міністр закордонних справ України дав інтерв’ю «ФАКТАМ» (рос.).
Борис Тарасюк занимал пост министра иностранных дел Украины дважды: с 1998 по 2000 и с 2005 по 2007 год. Сейчас он вице-президент Парламентской ассамблеи «Евронест» — организации, созданной для сближения государств-участников программы «Восточное партнерство» с Евросоюзом. Считает, что рано или поздно вопрос членства Украины в НАТО вновь будет внесен в повестку дня Альянса.
— Три года назад началась российская агрессия в Крыму и на Донбассе. Не раз приходилось слышать мнение экспертов, что если бы Украина не объявила тогда курс на евроинтеграцию и вступление в НАТО, то и войны не было бы. Борис Иванович, что вы думаете об этом?
— Что касается евроинтеграции, то вступление Украины в ЕС возможно лишь при условии, если наше общество будет нацелено на реформирование, искоренение коррупции и на то, чтобы экономика работала на Украину. Конечно же, достичь этого, имея серьезный конфликт на Донбассе, очень тяжело, если не невозможно. Поэтому возобновление мира, возвращение Крыма — это те условия, которые сделают Украину сильнее и стабильнее.
Евросоюз, отмечу, в данный момент придерживается однозначной точки зрения по поводу российской агрессии в Украине: 16 февраля 42 депутата Европарламента из разных фракций обратились к президенту и Конгрессу США с предложением сообща действовать против России. Это означает, что в Европарламенте существует большинство, которое выступает против агрессии России, поддерживает Украину, выражает солидарность с нашей страной.
Невоенная помощь Украине — такая, как выражение поддержки, солидарности на международном уровне, — важна не меньше, чем военная. Мы видим, что весь демократический мир на стороне Украины. Но резолюциями, даже Совета Безопасности ООН, российскую агрессию не отразить.
Лично я как один из соавторов Будапештского меморандума на основании своего дипломатического опыта пришел к выводу, что Россию не остановить документами, а лишь военными методами, поскольку она понимает только силу. Поэтому я был, есть и остаюсь сторонником членства Украины и в ЕС, и в НАТО. Считаю, что реальную безопасность нашей стране может обеспечить только членство в НАТО. Действия РФ продемонстрировали, что если бы до 2014 года (а скорее всего, в 2006—2008 годах) Украина предприняла конкретные шаги по сближению с НАТО, то Альянс поддержал бы их, а значит, войны с Россией удалось бы избежать
Агрессия стала следствием того, что наша страна оказалась безоружной перед Россией. Украину не спасло и то, что в 2010 году тогдашний президент Янукович законодательно закрепил внеблоковый статус страны, аннулировав курс на членство в НАТО. Вот, дескать, мы умиротворим Россию, скажем, что не пойдем в НАТО, и она успокоится. Не успокоилась…
Для того чтобы Россия успокоилась, нужна твердая воля украинской власти и гражданского общества, а также поддержка и политическая воля, прежде всего, со стороны НАТО. При возникновении этих двух компонентов вопрос членства Украины в альянсе станет на повестку дня. Североатлантический альянс — единственное препятствие на пути российской агрессии.
Вторгнувшись в Украину, Путин невольно увеличил количество украинцев, которые выступают за членство в НАТО. Если до российской агрессии тех, кто поддерживал вступление в Североатлантический альянс, было от 16 до 20 процентов, то сейчас их более 50 процентов. Уверен: если будет проведен референдум, то на вопрос о вступлении в НАТО 75 процентов украинцев ответят «да».
— Почему, на ваш взгляд соавтора Будапештского меморандума 5 декабря 1994 года, не сработали закрепленные в документе гарантии безопасности и территориальной целостности Украины?
— Меморандум предполагал, что стороны, его подписавшие (прежде всего ядерные государства — США, Великобритания и Россия), будут уважать независимость Украины, не станут прибегать к угрозе использования силы против нашей страны и откажутся от использования экономических рычагов влияния на Украину. Киев настаивал на том, чтобы это были юридические обязательства. Но США и Россия категорически отказывались их предоставить. Поэтому нам ничего не оставалось, как принять политические гарантии.
Выполнили США или Великобритания свои политические обязательства? Не выполнили. А Россия их грубо нарушила. И это был удар не только по Украине, но и по доверию к международным соглашениям, подписанным на самом высоком уровне. Удар по режиму нераспространения ядерного оружия, ведь Украина согласилась на уничтожение своего ядерного потенциала в обмен на гарантии безопасности. Теперь любое государство, которое уже имеет ядерное оружие или стоит на пороге его создания (например, Пакистан, Индия, Израиль), ни за что и никогда не откажется от его утилизации в обмен на гарантии безопасности. Поскольку они видят судьбу Украины. Полагаю, что грубое нарушение Будапештского меморандума будет способствовать расползанию ядерного оружия в мире. Это очень опасно.
— А была ли у Украины возможность оставить себе ядерное оружие?
— Популисты и сейчас говорят, что была. Я считаю, что нет. Почему? Потому что 25 лет назад вопрос стоял таким образом: если мы оставляем ядерное оружие в Украине, то страна фактически становится заложницей этого вооружения, квазинезависимым государством, поскольку все наши решения будут зависеть от Кремля. Украина технически не могла бы обслуживать ядерное оружие — производство и сервис оставались в России. Поэтому вопрос стоял таким образом: либо независимость, либо ядерное оружие. Мы выбрали независимость.
А во-вторых, в связи с наличием ядерного вооружения Украина попала бы в тотальную международную политическую изоляцию. И со стороны России, и со стороны США. Соединенные Штаты и Западная Европа требовали от Украины отказа от ядерного оружия. Но, увы, наши партнеры не выполнили свои политические обязательства, прописанные в Будапештском меморандуме.
— В связи с тем, что в США избран новый президент, который изначально заявил о намерении наладить отношения с Россией, к каким переменам следует готовиться Украине, в частности, в регионе конфликта?
— Мой вывод, который на данном этапе получает подтверждение, состоит в том, что политика Трампа будет более благоприятной для Украины, нежели была политика Обамы. Несмотря на, казалось бы, пророссийские высказывания Трампа.
Почему? На мой взгляд, предыдущей администрации Белого дома во главе с Обамой не удалось выстроить модель отношений в мире, которая бы показала России свое место. То есть во времена Обамы США утратили роль глобального лидера и поэтому не могли противостоять агрессивной, непредсказуемой России.
Если Трамп, идя на выборы и после выборов, заявил, что его цель состоит в том, чтобы вернуть США мировое лидерство, значит, он неизбежно должен будет выработать политику, стратегию и тактику, которая предполагает серьезное, фронтальное противодействие агрессивной России. Безусловно, это хорошо для Украины. Поскольку в таком случае Россия не будет вести себя по отношению к Украине так безнаказанно, как она вела себя при Обаме, при котором, как сказал Трамп, Крым и часть украинской территории были сданы РФ.
Из того, что мы слышим со стороны Трампа и его новой администрации, сегодня следует: Соединенные Штаты не собираются мириться с агрессией России, с оккупацией Донбасса и аннексией Крыма. США будут добиваться выполнения Минских договоренностей со стороны Российской Федерации. Это уже конкретные сигналы, которые подтверждают мою версию относительно политики Трампа.
Пока настроения в Конгрессе США дают нам надежду на позитивные сигналы. Несколько резолюций Конгресса, двух палат призывали к предоставлению Украине летальных оборонительных вооружений…
Будет ли влиять американская администрация на ситуацию в Украине? Прямо — нет. Косвенно — да. Будучи у истоков украинско-американских отношений, я более чем за 25 лет хорошо усвоил, что США готовы помогать, если официальный Киев хочет что-то сделать сам. Если нет, то не помогают. Если в Вашингтоне будут видеть, что реформы в Украине активизировались, то я более чем уверен, что США предоставят нам помощь. Завязывая предоставление помощи на проведение реформ в Украине, объективно США помогают нам, украинскому обществу, изменяться к лучшему.
Что касается ситуации в оккупированных районах Донбасса, то здесь прямой зависимости от получения помощи со стороны США нет. Нынешнее состояние дел показывает, что только возможность самой Украины противостоять агрессору останавливает его.
— А стратегия России по отношению к Украине, на ваш взгляд, может как-то измениться в связи со сменой президента в США?
— Я пока не вижу причин для этого. Полагаю, что Россия заинтересована сохранять очаг нестабильности в нашей стране, создавать проблемы украинской власти в проведении реформ, в сближении с Западом.
Однако стратегия России будет осуществляться в зависимости от того, что ей позволят США. Если верить заявлениям Трампа, он не позволит России продолжать свою имперскую политику, игнорировать нормы международного права и свои обязательства, в том числе относительно Украины. Поведение Путина как никогда ранее будет зависеть от политики президента США, от того, насколько Трамп будет решителен в обеспечении позиции: «Америка — страна № 1 в мире». При Обаме агрессивные сценарии писались в Кремле, и автором их был исключительно Путин. А весь мир лишь пассивно реагировал на вызовы Кремля. Мне кажется, Трамп прекратит такую практику. Если США серьезно возьмутся за то, чтобы противодействовать безответственной политике России, то остановят Путина. Я думаю, что Трамп единственный, кто может остановить Путина.
— На ваш взгляд, могут ли когда-либо украинско-российские отношения вновь стать добрососедскими?
— Есть как минимум несколько основных условий, при которых мы вернемся к тем отношениям с РФ, которые были у нас до военной ситуации. Это полное прекращение огня, вывод российских войск с оккупированного Донбасса, возвращение Крыма, репарации России за нанесенный ущерб. Это тот минимум, который может вернуть наши отношения в нормальное русло. Но понадобятся десятилетия для того, чтобы забылись те боли, которые принесла Россия Украине.
…Я с 1975 года значительную часть времени работал с советскими дипломатами и изнутри видел и знал, что такое советский дипломат. Российские дипломаты обслуживают амбиции политической элиты, которой всегда был присущ имперский синдром. Экспансия — это то, что двигало российской политической элитой в любой политической формации, начиная со времен Ивана Грозного и до сих пор. Царский режим, большевистская Россия, большевистский Советский Союз были настроены на захват чужих территорий, как и нынешняя Россия. Этот вектор российской политики остается незыблемым на протяжении столетий. И сейчас ничего не изменилось, что и ощутили на себе украинцы.
Подобный вектор никогда не был присущ украинской политической элите. Потому что у украинцев другая система ценностей. Мы не приемлем агрессию, не приемлем угрозу силой. Мы никому не угрожали и заявили с самого начала, что уважаем все границы при условии, что наши границы тоже уважают.
— То есть вы относитесь к числу тех экспертов, которые считают, что российская агрессия «подтолкнула» Украину ближе к Западу?
— Да. Путин, можно сказать, помог определиться украинскому обществу ценностно и геополитически. Россия привела украинское общество к новому качеству. В Украине все почувствовали себя украинцами, почувствовали необходимость консолидации нации, что включает в себя очень много понятий. В том числе единство взглядов на культуру, историю, язык, духовность и многие другие ценности…
Борис Тарасюк, народний депутат від «Батьківщини», «ФАКТИ», 2 березня 2017р.
