В Украине найдется немало лиц, охотно мифологизирующих реальность. Не удивительно, что «Закон Савченко», как его уже привычно называют в народе и медиа, стал новым объектом для популярных, хотя и ошибочных, а иногда — умышленно искаженных утверждений.
Идея внесения этого закона стала результатом непосредственного ощущения на собственной шкуре, что такое СИЗО в постсоветской системе, а также изучения десятков писем из Украины от людей, которых незаконно в течение многих лет держат в СИЗО без вынесения приговора. Об условиях содержания в таких «заведениях» нечего и говорить. Они противоречат базовым правам человека.
Суть Закона «О внесении изменения в Уголовный кодекс Украины относительно усовершенствования порядка зачисления судом срока предварительного заключения в срок наказания» — зачислять один день пребывания в СИЗО как два дня лишения свободы. Такое предложение нашло поддержку в стенах парламента, и 26 ноября 2015 г.
ВР приняла закон, в котором четко прописано, что именно следует считать сроком предварительного заключения, и установлен порядок расчета соотношения между временем пребывания в СИЗО и другими видами наказаний, кроме лишения свободы.
«Закон Савченко» и его практическое применение вызвали большой резонанс и дискуссии. Часто звучат радикальные мнения о необходимости его отмены.
Дескать, этот закон вредит принципам и порядку отбывания наказаний. Такие высказывания голословны и не содержат профессиональных доказательств. Но создают благоприятную почву для взращивания ряда мифов, не имеющих ничего общего с реальной сутью Закона. В связи с этим необходимо проанализировать и развенчать эти мифы.
Миф 1. По «Закону Савченко» из тюрем массово выйдут убийцы и насильники
Это один из самых распространенных тезисов среди противников Закона. Хотя и не имеет ничего общего с действительностью.
Во-первых, Закон не предусматривает оснований для освобождения каких-либо лиц из мест лишения свободы, тем более — осужденных за тяжкие преступления против жизни и здоровья человека. Предусмотрен только перерасчет предназначенного лицу приговором суда наказания с учетом времени предварительного заключения в соотношении «два к одному» (а не «один к одному», как было на дату вынесения соответствующих приговоров, до принятия Закона).
Во-вторых, действующий УКУ предусматривает реальные основания для освобождения определенных категорий лиц. Например, за убийство или изнасилование лицо может фактически отбывать наказание в виде лишения свободы, которое будет значительно короче вынесенного судом, чего легко достичь путем «условно-досрочного освобождения от отбывания наказания» (ст. 81 УКУ) или «замены неотбытой части наказания более мягким» (ст. 82 УКУ).
Содержание этих статей можно объяснить элементарным математическим подсчетом: осужденный за умышленное убийство (ст. 115 УКУ) до 14 лет лишения свободы может досрочно выйти из-за решетки, не отбыв 1/4 назначенного наказания, что составляет три с половиной года. Если же речь идет о преступлении средней тяжести, то лицо может быть освобождено от отбывания даже половины наказания.
Но, согласно «Закону Савченко», срок лишения свободы лицу, находившемуся максимальное время в СИЗО на стадии досудебного следствия (сейчас это 1 год), может быть уменьшен только на 1 год. То есть даже при условии применения Закона «по максимуму» реальный срок лишения свободы будет сокращен значительно меньше, чем при применении ст. 81 УКУ к лицу, совершившему умышленное убийство.
Более того, применение положений ст. 81 и 82 УКУ возможно по инициативе учреждений исполнения наказаний, что предусмотрено ст. 154 Уголовно-исполнительного кодекса Украины.
В украинских реалиях система «смягчения» наказаний является прямым коррупциегенным фактором: ведь надо «стимулировать» администрации учреждений отбывания наказаний инициировать применение к лицу указанных выше ст. 81 или ст. 82 УКУ.
В то время как «Закон Савченко» обязывает суд пересчитать срок наказания — применить соотношение «два к одному», независимо от желания суда или каких-либо иных обстоятельств. Это, со своей стороны, исключает какие-либо коррупционные риски.
Более конкретным и показательным является язык цифр. По данным Государственной пенитенциарной службы Украины, полученным в ответ на депутатское обращение, на основании ст. 81 УКУ в 2015 г. были досрочно освобождены 10 336 чел.
На основании ст. 82 УКУ — 1886 чел. В то время как на 18.03.2016 г. за весь период действия «Закона Савченко» были освобождены от дальнейшего отбывания наказания 5899 чел. Цифры говорят лучше каких-либо лозунгов.
Миф 2. «Закон Савченко» принят «под конкретное лицо»
Отдельные т.н. представители общественности и СМИ «подогревают» этот миф фамилиями «VIP-заключенных». Среди которых — экс-нардеп Лозинский, судья-колядник Зварич, фигурант «дела Гонгадзе» Пукач. Не слишком ли сложная процедура для упрощения жизни десятка людей сомнительной репутации?
Зачем ради этого писать законопроект, вносить его в парламент из-за Надежды Савченко, которая тогда находилась в путинском плену, искать поддержку большинства нардепов?
К тому же, вряд ли идеологи такого абсурда допустили бы, чтобы Закон не распространялся на лиц, отбывающих пожизненное наказание в виде лишения свободы. А именно — один из «VIPов», Пукач.
В действительности же для многих обычных граждан «Закон Савченко» стал единственным шансом оказаться на свободе после многих лет издевательств в СИЗО.
Вот только несколько конкретных фамилий: Кишеня Р., Бац А., Прокопович В., Паньков Р., Ярош Р. Эти люди содержались в СИЗО без приговора суда по 8 лет. Балуш К., Строцкий М. — 11 лет. Костирко А. — 12,5 года (данные с официальной страницы Facebook Всеукраинской европейской фундации «Лига права»).
Миф 3. «Закон Савченко» является предпосылкой к уменьшению количества признаний в совершении преступлений
Приверженцы такого тезиса утверждают, что подозреваемые умышленно будут пытаться находиться в СИЗО максимально возможный срок (на стадии досудебного следствия это 1 год), чтобы во время назначения наказания гарантированно получить на один год меньше лишения свободы.
В следственных изоляторах часто содержатся невиновные лица. Они подвергаются психологическому, порой даже физическому давлению.
Таким образом их вынуждают сознаваться в преступлениях, которых они не совершали. Кроме того, действующий Уголовный процессуальный кодекс предусматривает значительно более действенные способы получения признаний от подозреваемых. Например, применение так называемых соглашений о признании виновности (они же — соглашения со следствием).
Такие соглашения могут быть заключены по инициативе прокурора, подозреваемого или обвиняемого. Обычно в таком соглашении указано согласованное наказание для лица. Как правило, речь идет о применении минимально возможного срока отбывания наказания за соответствующее преступление.
Таким образом, человек может вообще избежать наказания или же существенным образом его уменьшить. Более того, Уголовный процессуальный кодекс разрешает изменять обвинение, переквалифицируя действия с более тяжкого на менее тяжкое преступление.
Например, переквалификация умышленного убийства (ст. 115 Уголовного кодекса Украины) на убийство по неосторожности (ст. 119 Уголовного кодекса Украины) разрешает избежать лишения свободы сроком от 10 до 15 лет, получив вместо этого срок от 3 до 5 лет. Такая переквалификация не является сложной задачей для опытного следователя или прокурора.
Мифы развенчаны. Осталось еще раз напомнить всем оппонентам об основных преимуществах «Закона Савченко».
Мы все хорошо знаем, в каком состоянии находятся следственные изоляторы: битком набитые камеры, антисанитария, своеволие правоохранителей. В таких условиях даже законопослушный человек легко превращается в преступника.
«Закон Савченко» разрешает невиновным лицам уменьшить срок пребывания в нечеловеческих условиях. Кроме того, он содействует повышению эффективности деятельности отечественной правоохранительной системы, которая большей частью не способна своевременно и оперативно расследовать преступления.
Положения закона дополнительно мотивируют прокуроров и следователей не злоупотреблять содержанием под стражей как мерой пресечения.
А также скорее завершать досудебное расследование и передавать уголовное производство в суд для рассмотрения по сути, или же применять другие, более мягкие меры пресечения.
«Закон Савченко» отстаивает прежде всего интересы человека. Это тот инструмент, который защищает от злоупотреблений и затягивания расследования. К большому сожалению, большинство замечаний относительно «Закона Савченко» — это типичная манипуляция фактами, ведь факты говорят сами за себя.
Іван Крулько, Надія Савченко, народні депутати від «Батьківщини», Дзеркало тижня, 11 червня 2016-го.
